Город Дно находился на окраине Тульской губернии. Географическое положение его, безусловно, оставляло желать лучшего: ни озера, ни речушки какой худосочной в округе не было. Правда, сказывали мужики, была здесь вода да куда девалась — никто не знает. Лес, тамошние недальновидные жители, давно по домам растащили да печи им топят, остались только пни да коряги — вот и вся лесопарковая зона. Наверное, в силу этих причин и название у городка было такое причудливое, прямо скажем, безрадостное название, ну, а поскольку и население приближалось к критической отметке, то чьим-то особым распоряжением “сверху”, городу был дан статус деревни, и история включила счётчик заново.

Последняя волна миграции отправилась в города — на большую землю: не хотели люди жить в деревне, не могли, да и понять их можно — скука. На карту же Тульской губернии, на которой даже полустанок с громким названием “Святая Троица” был нанесён, никто из жителей деревни и смотреть не мог — из-за чисто патриотических чувств... Ну, не было там деревни.

Говорят, что ещё раньше, когда и речка была, и лес плавно раскачивался на ветру в такт “Амурских волн”, едва не цепляя верхушками облака, деревни Дна и в помине не было, а стоял на том самом месте град Терем. И был тот град чуден и велик, и жирным пятном красовался он на карте России! И улицы в нём были, и фонари, и свет горел и ночью, и днём, и магазины с ломбардами зазывали к себе богатых и не очень богатых горожан. В общем кипела жизнь в Тереме — всё как у людей.

В доме № 10 по Кустарному переулку проживал молодой, с виду интеллигентный человек. Занимался он чем-то вроде виноделия, короче говоря, гнал самогон, носил его на местный рынок, где в дальнейшем и реализовывал по самым выгодным ценам.

У местного населения молодой человек пользовался уважением, впрочем, в этом была и своя корысть: ведь он почти никому в долг не давал, и поэтому уважение людей росло прямо пропор-ционально норме отпуска в одни руки.

Звали молодого человека — Иван.

...В то самое утро, когда на другом конце земли, в далёкой Африке люди боролись за свою независимость, а в английском королевстве королева давала свой первый бал, когда Шекспир заканчивал своё очередное бессмертное творение, а принц Датский умирал после чьей-то глупой шутки, так вот, в то самое утро Иван шёл вниз по Кустарному переулку с очередной партией своего товара и насвистывал “Танец маленьких лебедей”. Откуда он узнал про этот танец — неизвестно, просто душа радовалась и хотелось петь.

— Здорово будешь, — поздоровался с Иваном пастух Гордей.

— Здорово, коль и впрямь пастух.

— Чёй-то ты сегодня рановато по торговым-то делам аль жрать охота когда с утра? — съязвил Гордей.

— Да пошёл ты...

Иван не любил пастуха. Пастух не любил Ивана. Эта вражда идёт у них ещё с детства. Ивану не нравилось в Гордее всё: и его руки, чем-то напоминающие грабли, и этот хлыст, который тот брал в детстве у отца и гонял Ваньку, как жука колорадского, по картофельным полям, ему не нравились и его уши, выпирающие из-под шапки, в которой он был похож на кабана, и коровы ему тоже не нравились... Когда-то одна из них сломала забор у Ивана и вытоптала последний Ванькин лук. Но Иван любил парное молоко, и поэтому ненависть к Гордею была намного сильнее, чем к коровам.

А теперь, давайте познакомимся с городом и на время перенесёмся на другую его сторону.

С этой самой другой стороны Терем упирался в речку со странным названием — Пустозвонка. В ней-то пастух Гордей и купал своих коров. Река была не глубокой, но широкой. Обычно коровы заходили на середину и стояли, отгоняя хвостами слепней да мух. Лето выдалось в этом году жаркое.

Весь город был разделён на две части. Та, в которой жил Иван, была верхней и называлась Вершки, а та, которая упиралась в Пустозвонку — нижняя и, соответственно, называлась Корешки. Вершки и Корешки разделяла между собой главная улица города — Смотровая.

Об этой улице нужно сказать особо.

В первую очередь, что бросалось в глаза — высокие статные чугунные фонари. Форма их была настолько причудливой, что казалось, это и не фонари вовсе, а сказочные лианы, привезённые в Терем каким-нибудь путешественником из заморских жарких стран. На самом деле всё было гораздо прозаичнее. Фонари эти были куплены местным градоначальником у соседнего помещика, который в свою очередь привёз их из самого Петербурга.

Поговаривали, что это те самые фонари, которые были похи-щены тайно ночью из сада Петербургского колледжа, и вся Петербургская тайная полиция сбилась с ног в поисках зтой про-пажи. А ещё поговаривали старики на окраине, что помещик тот явно применил метод телепортации, а, как известно, при помощи этого метода можно переносить любые предметы с одного места на другое без помощи физических сил. Но сами понимаете — это всего лишь слухи.

Фонарей было десять и единственное, что могло с ними гармонично сосуществовать — это дом самого градоначальника города. Звали градоначальника Порфирий Обуревич.

Да-а, это был дом! Да нет, не дом — дворец!

Таких домов не было даже в Твери и Тамбове. Мужики местные специально ходили туда, дабы убедиться. Трёхэтажный, с балконами чуть ли не в каждой комнате, да какие комнаты!..

Давайте заглянем во внутрь и посмотрим, как живёт градоначальник.

На первом этаже две гостиные, которые разделяет между собой мозаика заокеанского мастера Мазоини. Специально подобранная мебель из Петербурга прекрасно вписывается в их планировку. Картины различных мастеров итальянской школы, фарфор, бронза, антиквариат, паркет и великолепные дубовые двери работы самого Робертино! Венцом же всему был потолок. На него можно было смотреть часами, настолько он был бесподобен! На второй этаж нас ведёт безупречная в своей завершённости лестница ручной работы местного мастера, фамилию которого история не сохранила. Мы попадаем в столовую. Чудесный мебельный гарнитур украшает это помещение. Десять резных стульев из дуба окружают большой обеденный стол с инкрустацией, за которым обычно обедает вся семья. Огромное пальмовое дерево стоит на полу в фарфоровой вазе между сервантом с прекрасной полировкой и зеркальным панно, отражающее картину голландского мастера под названием “Завтрак короля”. Идём дальше... Слева видим напольные часы работы Фабиани. Им отдана целая комната, поскольку температура здесь должна быть постоянной в любое время года. И вот мы наконец в святая святых — рабочий кабинет градоначальника. Он довольно прост в обстановке, ничего лишнего: большой стол, лампа с абажуром, кресло, слева диван и огромный шкаф, по всей видимости, с рабочими документами, справа от стола схема города Терема со всеми улицами, проездами и перекрёстками... Вот, пожалуй, и всё, что заслуживает внимания. На третьем этаже находятся две детские спальни, взрослая и игровая.

Семья градоначальника состоит из четырёх человек; он сам, его жена Акулина и их дети: сын Мирон и дочь Марфа, кото-рые учатся в Петербурге.

Как раз вокруг этого дома и были расположены фонари. Сам же дом вырос в конце Смотровой улицы и значился под №12.

Ну, а теперь пришла пора в общих чертах познакомиться с обитателями Терема и посмотреть, кто и как живёт по обе стороны Смотровой.

В Корешках проживало больше люду простого. В основном это были пахари, пекари, лекари, токари (хотя с токарным делом никто лично знаком не был), учителя, местная дружина, старшим у которых был воевода Рубков Поликарп, и, неизвестно, как сюда попавший, управляющий местной свинофермой Рылюк Трифон. Однако позже выяснилось, что основная часть его семьи, как и положено, жила в Вершках. Там же, в Вершках, жил бухгалтер свинофермы Недочётов Потап, управляющий рынком Рукопотный Лазарь, вечно пьяный чистильщик местных колодцев Сбодунов Зиновий, и несколько лавочников, купцов, и судей. В этом же районе довелось жить и нашему Ивану как представителю среднего класса.